ЭЛЕГИЯ
(Марине Цветаевой-Эфрон)
О, растворение в мирах, Марина,
падучие звезды!
Мы ничего не умножим, куда б ни упали,
какой бы новой звездой!
В мирозданье давно уж подсчитан итог.
И уменьшить не может уход наш священную цифру:
вспыхни, пади — всё равно ты вернёшься в начало начал.
Стало быть, всё — лишь игра, повторенье, вращенье по кругу,
лишь суета, безымянность, бездомность, мираж?
Волны, Марина, мы - море!
Звезды, Марина, мы - небо!
Тысячу раз, мы - земля,
мы - весна,
Марина, мы - песня!
Радостный льющийся гром жаворонка в вышине!
Мы начинаем, как он — осанной,
но тёмная тяжесть голос наш клонит к земле
и в плач обращает наш гимн.
Плач...
Разве гимну не младший он брат,
но,
тихий, покорный?...
А, Боги земли, они тоже хотят наших гимнов, Марина.
Боги, как дети - невинны и любят, когда мы их хвалим.
Нежность, Марина!
Дарим себя в похвалах!
Что назовем мы своим?
Прикоснёмся дрожащей рукою к хрупкому горлу цветка...
Мне пришлось это видеть на Ниле.
Как спускались ангелы и отмечали крестами двери невинных,
которых дОлжно спасти им лёгким мгновенным касаньем.
И только.
Потом, отлетали далЁко...
Нежный, рассеянный жест, в Душах оставивший знак...
Ах, как мы слАбы, Марина, отрешены!
Даже, тогда, в самых чистых движеньях Души...!
Наше тихое дело! О, такой ли робкий порыв?
Ведь, если же, не устояв, кто-нибудь хочет схватить То, присвоить...
жест этот мстит за себя — он смертелен.
И всем нам известна эта коварная сила:
её сокровенность и нежность,
и неземной её дар — наделять нас, дарящих, бессмертьем.
Небытие... Припомни, Марина, как часто
воля слепая влекла нас сквозь ледяное пространство преджизни к новым рожденьям...!
Влекла — нас!
Эти глаза, без лица, без числа... зрящее
вечно поющее сердце целого рода - вдаль!
Точно птиц перелётных, к вешней невидимой цели...
Преображенье парящее наше!
Только, нельзя, Марина, влюблённым так много смотреть в темень бездны!
Любящие - вне смерти!
Лишь могилы ветшают, там, под плакучею ивой,
отягощённые знанием, припоминая ушедших...
Сами ж ушедшие живы, как молодые побеги старого древа!
Ветер весенний, сгибая, свивает их в дивный венок, никого не сломав!
Там, в мировой сердцевине,
там, где ты любишь, Марина, нет преходящих мгновений...
(Как я тебя понимаю, женственный лёгкий цветок на бессмертном кусте!
Как растворяюсь в дыхании ветра ночного, которым касаюсь тебя!)
Каждый из нас, уверяли нас Боги, лишь половина.
Но, встретиться нужно с собой,
восполняясь,
как месяц ущербный до полнолунья!
И, к полноте бытия приведёт одиноко прочерченный путь
чрез великий
бессоный
простор...
1926
Райнер Мария Рильке
